Верный рыцарь Сузуна

Редактор: cepbiu
Опубликовано: 19.08.2008

В самом названии «Сузун», - вслушайтесь, - есть что-то сказочное, звеняще поэтическое.

«Сузун» по своему происхождению слово тюркоязычное. «Су» - переводится как вода, «зун» - лесная, либо зеленая.

Существует и иная версия о происхождении названия поселка Сузун. Тогда его следует произнести как «Узун». Означает - долгая, вытянувшаяся река. Вот этой-то долгой-предолгой реке - истории культурной жизни Сузунской - и посвятил свою жизнь Петр Филиппович Пирожков. Его архив, рукописи бережно хранятся в местном краеведческом музее. Более полувека Петр Филиппович с увлечением создавал летопись Сузунского края. Его интересовало все: история, экономика, культура, судьбы людей, живая природа. Был Петр Филиппович человеком неугомонным, страстно влюбленным в свой край. За краткими рассказами, заметками, даже короткими сообщениями в две-три строки стоят немереные версты дорог, многие и многие встречи со своими земляками, а также кропотливый поиск в музеях, архивах, библиотеках.

Подумал я: какие же «внутренние пружинки», какие глубинные мотивы да потребности подвигают определенную часть людей к самоотверженному труду на ниве местного краеведения? Если, к примеру, допустить мысль о том, что все сообщество людей есть, действительно, уникальный живой организм, то, вероятно, существует и особая социальная прослойка населения, предназначение которой - шаг за шагом открывать родники памяти для всего остального мира, напоминая рядовым обывателям о таких простых и незамысловатых ценностях человеческого бытия, о незримой преемственной связи поколений.

В предисловии к книге П.Ф. Пирожкова «Сузунское разноцветье» (вышедшей в Западно-Сибирском книжном издательстве в 1978 году) названа когорта таких замечательных людей, наших земляков, жителей различных районов Новосибирской области. Не упущу случая назвать их имена. Это Петр Смелов из Северного, Александр Чурилов и Петр Пономаренко из Венгерово, Николай Храмов из Купино, Иван Набатов из Карасука, Евгений Лазурчик из Куйбышева. Каждый из них, несомненно, достоин сегодня отдельного историко-биографического очерка.

Однако вернемся к творчеству П.Ф. Пирожкова, перелистаем страницы его книги «Сузунское разноцветье». Раздобыл я ее по Международному книгообмену в Государственной публичной научно-технической библиотеке Сибирского отделения Российской академии наук. Изрядно «зачитанная» оказалась, испещренная многими рукописными пометками. Видно пользуется спросом у читателей. Какая ни есть краткая, а все же летопись Сузунского края.

Особенно хороши, на мой взгляд, страницы этой книги, которые посвящены сузунской природе. Так и встает перед глазами сосновый бор, расстилаются привольные степи, да могучая Обь с заливными лугами и зарослями поймы. Заметил я, что всякий человек, кто имеет дело с природой, долгое время общается с ней, искренне любит ее - обязательно обретет со временем поэтический строй души. Потянет его с годами к литературно-творческому самовыражению. Не буду претендовать на фундаментальные философские обобщения, но все же замечу, что в некоторых своих кратких рассказах Петр Филиппович вполне выдержит соревнование с рассказами прославленного в нашей стране писателя и путешественника М.М. Пришвина. Убедитесь сами. Вот небольшая литературная зарисовка - миниатюрный рассказ П.Ф. Пирожкова.

Кот-пилот

Деревянный двухэтажный дом в Сузуне. Возле его западного угла, выходящего в палисадник, снуют взад и вперед шустрые воробьи, перелетая с уличных кленов на деревья в палисаднике и обратно. Все это видел черный кот. Он решил сделать засаду. Взобрался по углу дома под самый карниз и притаился. А потом нацелился на пролетавшего мимо воробья, спикировал на него и... промазал.
Воробей в воздухе оказался ловчее кота - успел увернуться. Но, видимо, был немало напуган столь неожиданным нападением. Сразу поднял тревогу, предупреждая остальных воробьев. На наш язык это можно перевести так: «Внимание! В воздухе кот!.. В воздухе кот! “
Лет воробьев тут же прекратился.
А кот, шмякнувшись о землю, ничем не выразил неудовольствия, а только внимательно (наверное, критически) посмотрел на то место, откуда стартовал, и побежал в глубь палисадника своей мягкой, вкрадчивой походкой, не каясь в своей затее, а имея в виду при случае повторить ее.

А может быть, и впрямь любое, самое что ни на есть увлекательное путешествие в природу начинается сразу же за порогом нашего дома?

”Была вторая половина лета, когда все созрело, все поспело. Но в природе уже ощущалось то состояние покоя, которое родит отдаленное чувство осенней грусти». Именно так, удивительно просто, но, на мой взгляд, психологически предельно точно обрисовал прелесть осенней поры в окрестностях Сузуна Петр Филиппович. «Не хватает только песни, - замечает далее он, - песни раздольной и, одновременно, грустной, которая за сердце берет. Вот лилась бы она, словно река, омывала бы душу, исцеляла, как волшебным бальзамом, освобождала от всего пустого, ненужного. А я сидел бы на берегу и слушал-слушал до утра!»

Еще один замечательный философско-психологический фрагмент из его книги:

«Осени бывают разные. Иногда после хмурых моросящих дождей устанавливаются погожие дни, иной год даже в поздние сроки. Подуют теплые ветры, пригреет солнышко с безоблачного неба. Воздух на припеке порою по-весеннему дрожит мелкой рябью. И если такие дни стоят долго - расцветают одуванчики и другие цветы, на которые тут же прилетают пчелы и пестрые бабочки.

Присмирела Обь. Ее поверхность хрустально гладка, лишь легкие блики говорят о том, что она живая. По ее поверхности, словно сказочный катерок, мчится рыжий паучок. И так быстро, что расходятся от него в стороны, как от настоящего суденышка, крохотные волны. Диву даешься: откуда у этого путешественника такая прыть?

В воздухе замечаешь моток белой паутины. Паутина, как признак установившейся погоды, мелькает осенней сединой, стелется по земле, льнет к высоким предметам, иной раз в таком обилии, что на некоторых деревьях или сухих будыльях висит кисейными прядями. Она образует среди деревьев узоры и, окропленная росой, причудливо блестит на утреннем солнце».

...Да, досадно, но местные жители, дети, взрослые, старые и молодые, мужчины и женщины, педагоги и родители, как я неоднократно мог убедиться, неповторимую прелесть Сузунских краев, кажется, просто не замечают. Наверное, не видят ее, пока не затронешь патриотические струны их творчески-затаенной души, не заставишь звучать их на свой, самобытный лад. А минутная новизна, заострившаяся яркость восприятия, это, думается, удел заезжего люда. За тем видно и странствуют люди по белу свету. Каждому свой удел дан.
© ЛИterra