По Феликсу есть много интересного,что позоляет простить его фанатичные перегибы.

Философ Николай Бердяев, которого угораздило попасть в «лубянскую лапу ЧК», оставил о Дзержинскомм такие воспоминания:
«Он произвел на меня впечатление человека вполне убежденного и искреннего. Думаю, что он не был плохим человеком и даже по природе не был человеком жестоким. Это был фанатик.
По его глазам, он производил впечатление человека одержимого. В нем было что-то жуткое… В прошлом он хотел стать католическим монахом, и свою фанатическую веру он перенес на коммунизм».

16 марта 1923 года Феликс Эдмундович написал начальнику Рабоче-крестьянской инспекции (что-то вроде нынешней Счетной палаты) Валериану Куйбышеву следующее:
«Чтобы… государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов, проблему завоевания этой среды, преодоления ее психологии и вражды.
Это значит, что проблема эта может быть разрешена только в борьбе. Каково настоящее положение?
Надо прямо признаться, что в этой борьбе до сих пор - мы биты. Активна и победоносна другая сторона.
Неудержимое раздутие штатов, возникновение все новых и новых аппаратов, чудовищная бюрократизация всякого дела - горы бумаг и сотни тысяч писак;
захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества - этой саранчой.
В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения…»

Ничего не напоминает?

За 17 дней до смерти в одном из последних писем Дзержинский сделал еще одно предсказание:
«Если не найдем правильной линии в управлении страной и хозяйством - оппозиция наша будет расти, и страна тогда найдет своего диктатора - похоронщика революции,
какие бы красные перья ни были на его костюме. Все почти диктаторы ныне - бывшие красные - Муссолини, Пилсудский…»

«Оппозицией» тогда был Сталин, власть же находилась в руках Троцкого, Зиновьева, Каменева, Пятакова, Рыкова… 20 июля 1926 года на пленуме ЦК, посвященном состоянию
экономики СССР, Дзержинский в двухчасовом докладе порицал именно их. Своего заместителя Пятакова, например, он назвал «самым крупным дезорганизатором промышленности»,
а председателя Совета труда и обороны Каменева обвинил в политиканстве.

Критика Дзержинского не была услышана. Из-за нервного срыва ему стало плохо. В тот же день он скончался от сердечного приступа.
Был похоронен на Красной площади в Москве у Кремлевской стены.