Исчезнувшие города. Города-призраки.

Редактор: cepbiu
Опубликовано: 10.10.2010

ГУМАНИТАРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЗАБРОШЕННЫХ ПОСЁЛКОВ

Проблема брошенных посёлков и городов имеет, как минимум, три измерения - экологическое, прагматическое и гуманитарное.

С экологической точки зрения, брошенный посёлок (при осуществлённой рекультивации местности) - безусловное благо, которое нам зачтётся уже в обозримом будущем.

С прагматической точки зрения - в упразднении посёлка есть свои плюсы, есть свои минусы, но, в целом, существующая производственная практика показывает, что вахтовый метод - эффективнее, чем строительство рабочих посёлков в труднодоступной местности. К тому же это позволяет аккумулировать потенциал развития в центральных городах региона и доводить до вполне приличного состояния инфраструктуру не только в Анадыре, Магадане и Ханты-Мансийске, но и в каком-нибудь лишь потенциально перспективном посёлке. Хотя, вообще-то, обобщать тут трудно - у каждого брошенного посёлка своя история и свой собственный потенциал практического использования.

С другой стороны, использование вахтового метода негативно сказывается на экологии: пришлый человек в Сибири и крайнем Севере, как правило, не знает элементарных правил природопользования, от чего страдает окружающая среда. Процитирую писателя и журналиста Дмитрия Верхотурова: «Дело в том, что везде требуется коренное население, поскольку жизнь и хозяйствование в каждом конкретном месте требует знания массы особенностей и нюансов, которые может наработать только местный человек, а никак не вахтовик. Вот, к примеру, мой отец рассказывал, как устроена была жизнь ангарского поселка. Летом по поселку было запрещено ездить на любой колесной технике, даже телеге. Казалось бы, абсурд. Но этот как посмотреть. Если не разбивать дорогу летом, то улицы зарастают травой, нет грязи в дождь и пыли в жару, воздух чистый. Весь завоз делался по зиме. Дрова заготавливались и завозились в марте, и вся грязь сходила вместе со снегом. Потом понаехали вахтовики, раздолбили дорогу вездеходами, и теперь в поселке грязища и пыль. Чем севернее, тем подобных правил больше, и тем они строже. Местные намного лучше ориентируются в местных ресурсах, чем приезжие. Это доказано исследованием поселков по Енисею, с коренным и приезжим населением. Местные спокойно могут ходить в тайгу, ловить рыбу или косить сено за 80-100 км от дома, тогда как приезжие - только в ближайшей округе. Чем больше поселок вахтовиков, тем сильнее антропогенная нагрузка на природу. В некоторых нефтяных поселках в Югре она настолько велика, что полностью уничтожена растительность».

Остаётся гуманитарное измерение, и с ним у нас имеются проблемы. Я уже как-то писал по другому поводу, что российские власти не только не обладают гуманитарным измерением, но и считает его отсутствие необходимой частью национальной политики, приоритетом которой является извлечение дохода любой ценой, здесь и сейчас. Следствие: человеческие судьбы рассматриваются исключительно с прагматической точки зрения. Я могу это как-то понять, если бы у нас было высокоразвитое государство с достойным уровнем жизни, культурой быта, мощной самоорганизующей традицией (как в Китае или Японии) и т.п. Но у нас - отсталая, чрезмерно централизованная и бюрократизированная система управления, которая относится к населению, как к статистической отчётности. В результате мы имеем неэффективное развитие регионов (в частности, превращение их в сырьевые придатки), алкоголизацию, обнищание и, в конечном счёте, вымирание населения. Ответственность за это лежит исключительно на создателях существующей вертикали власти.

То, что советское освоение Крайнего Севера проводилось при полном равнодушии к местным традициям и с большими человеческими жертвами, хорошо известно. Почти все, кто сталкивался с проблемой мёртвых посёлков, отмечают, что названия брошенных посёлков в Коми и Магаданской обл. соответственно - Хальмер-Ю («Река мёртвых») и Кадыкчан («Долина смерти») - далеко не случайны. Старожилы предупреждали - не стройте, где попало, названия местам просто так не дают. Советские строители не послушались - и, в итоге, теперь мы имеем то, что имеем.

У каждого исчезнувшего посёлка своя судьба. Крайне приблизительно их можно свести к двум схемам: либо посёлок исчезает по природным причинам (это не обязательно катастрофы, свою роль может сыграть неурожайность почвы или выработка ресурса шахты), либо по социальным или политическим (в советское время таким образом мы потеряли исторические немецкие города Калининградской области; несколько десятков русских, белорусских и украинских населённых пунктов полностью исчезли в результате массового насилия во времена войн и репрессий). Современные причины упадка поселений заключаются в перестановке экономических акцентов. Скажем, сейчас для вывоза леса почти перестали использоваться железные дороги, вместо этого по дорогам ходят большегрузные автомашины. В результате, рано или поздно приходит время, когда по приказу лесного хозяйства рабочие разбирают пути, а жители пристанционных посёлков переселяются поближе к лесозаготовкам, там, где есть работа. Точно такой же по своей сути, но более массовый отток населения можно увидеть в районах Кузбасса и Донбасса, где прекращена добыча угля.

Возможно, создание сайта и впоследствии издание книги сможет создать достаточный информационный повод для обсуждения в обществе корректировки государственного курса в отношении проблем народонаселения России. Во всяком случае, эта цель кажется исключительно важной.

А.КАРАКОВСКИЙ

Нефтегорск

Жители Нефтегорска, оставшиеся на Сахалине и уехавшие на материк, говорят, что жизнь их теперь делится на две половины — «до и после землетрясения».

Нефтегорское землетрясение на Сахалине считается самым разрушительным за последние 100 лет. В прошлом веке это была вторая большая трагедия Сахалинской области после волны цунами, в ноябре 1952 года, снесшей на курильском острове Парамушир город Северо-Курильск.

Нефтегорск – милый, уютный российский городок с населением не более трех тысяч человек. Городок задумывался как вахтовый поселок нефтяников, но, как это случается практически со всеми городами и поселками Сахалина, временщики пустили на сахалинской земле корни. Нет, нефтегорцы не считали себя временщиками – хорошие зарплаты, хорошее жилье – стоит ли уезжать из пусть по провинциальному скромного, но любимого и ухоженного города, в котором уже выросли дети? В Нефтегорске было аж четыре детских сада и одна десятилетка, в 1995 года готовившая проводить во взрослую жизнь 26 выпускников, для которых 25 мая прозвенел последний школьный звонок.
Многие из них, как водится., пошли собрались отметить это событие в местном кафе. Играла веселая музыка, вопреки родительским запретам дымились сигареты и звенели бокалы с отнюдь не газировкой. Одна парочка убежала из кафе целоваться. Эти мальчик и девочка тогда даже не подозревали, от чего они спасаются - через несколько минут потолок кафе обрушился на бывших школьников.

Впоследствии писали, что с вертолетов была видна многокилометровая трещина, такая глубокая, что казалось – лопнула земля.

Сузун. Сузунский район.

Исчезнувшие города. Города-призраки.

ГУМАНИТАРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЗАБРОШЕННЫХ ПОСЁЛКОВ

Нефтегорск

Гусинцы.

Город русских шахтёров Пирамида.Шпицберген.

Кадыкчан

Африканда

Кокошино-Пихтовка. Новосибирская область.

Агдам.

Коллайдер.

Мертвая железная дорога Салехард – Игарка

Промышленный. Республика Коми. Россия.

ПРИПЯТЬ. ЧЕРНОБЫЛЬ.

Чернобыльская молитва (отрывок)